Когда на меня накатывает тоска, кусающая за бока посильнее, чем знаменитый Волчок, я иду в сад искать котов. Скатываюсь с постели. Шлепаю по полу в сторону входной двери, недовольно постанывая. Высовываю нос, в надежде тут же столкнутся лицом к лицу с Кецей. 

Это своего рода лотерея - иногда, пушистая чувствует необходимость ее вмешательства в мое эмоциональное состояние. Тогда она обязательно стоит прямо на крыльце, в ожидании, когда я с постным видом появлюсь в проеме. Подберется поближе. И начнет мурчать и кивать, пока я заботливо наглаживаю ее голову в поисках статического электричества и счастья. 
Приятно, когда кто-то ждет тебя. 

Если же ставка не сыграет, то мне придется сесть на корточки и ждать. Явка Кеци, в случаи открывающейся двери, обычно не превышает пяти минут. Возможно, она слышит звук ключей и спешит на выручку. Но иногда мне кажется, что я всего навсего выпускаю все страдания из дома, которые тут же спешат сообщить ей что дело - дрянь. Срочно нужно что-то с этим делать. Пациент скорее мертв, чем жив. 

Вооружившись своей пушистостью, она несется ко мне со всех лап. Маленькая спасательная аптечка на боку, белый фартучек и шляпка трепещут на ветру. Забравшись по ступенькам, начинает ругаться на Плешивого, черного кота, постояльца моего Кошачьего Двора:
- Ты что тут, только жрать приходишь? 
Я довольно жмурюсь на солнце и глажу пушистый бок Кеци. Плешивый, подбоченившись, пробирается к мискам с водой. 
- Я вообще-то спал. 
- Как дала бы тебе лапой, честное слово. Как пожрать так ты первый в очереди, а как полезное что-то сделать - так это мы не местные. 
Кеця фыркает и сбегает вниз к мисочкам. Плешивый почти всегда таскается следом за ней. У него нет половины уха и он выглядит порядком побитым жизнью. Обычно он спит на скамейке, заграбастав себе круглую вязаную салфетку вместо лежанки. Присоединившись к Кошачьему Постоялому Двору, он стал выглядеть чуть лучше. Витамины пошли ему на пользу. 
- Говорят, Проблемный вернулся на верхнюю улицу… 
- Опять он? - Кеця резко поднимает мордочку. 
- Ага, Общительный вчера на дереве жопу морозил рано утром и говорит видел его у мусорных баков. 
Кеця озабоченно поправляет сумочку и возвращается ко мне на крыльцо. 
- Надо тогда ее обратно в дом запихать…
Я блаженно улыбаюсь. Вместо кошачьей беседы, я слышу только довольное мяуканье и урчание. 
- Попробуй внутрь пробраться. 
- Да, иначе никак. - Кеця вздыхает. 
Уличив момент, она пропихивает мордочку между моей коленкой и дверью. Ее план работает безошибочно. Единственное, что способно разрушить нашу идиллию - несанкционированные попытки проникновения на мою собственность. 
- Все, я пошла домой. Еда у вас в мисочках. Питайтесь. 
Поднимаюсь, и развернув пушистую обратно к выходу, возвращаюсь в кровать. Коты профессионально мной манипулируют, но это только ради моего блага. По-крайней мере, я себе так говорю. 

*нарисовать, всех моих котов в средневековых костюмах, а меня как пышногрудую трактирщицу, которая носит им молоко в больших кружках из-под пива*

- Кинешь мне книжку? – я свешиваюсь с кровати.

Главный Симпатяга полностью погружен в настройку какой-то неведомой мне техники, ползая туда-сюда по полу. Периодически, ругаясь с самим собой, он задумчиво закусывает костяшку указательного пальца. Очевидно, дело совсем не ладится.
 

Продолжая свой путь гусеницы, я бухаюсь на пол. Поочередно спустив ноги вниз, перекатываюсь ближе к импровизированной мастерской. Шевелится совершенно не хочется. В отличие от Симпатяги, я бы с радостью осталась в кровати. Но развернутая им бурная деятельность заставила меня открыть глаза ни свет ни заря.

- Может тебе кофе, а не книгу? – подтянув меня к себе, он слегка улыбается, отвлекаясь от работы.

Упираюсь носом в его бедро, обтянутое джинсами. От них пахнет сыростью вчерашнего дождя, заставшего нас врасплох. И зачем только он их снова натянул?

Отрицательно мотаю головой, упираясь щекой в прохладную темную ткань. Романтическую атмосферу как и всегда разрывает довольное улюлюканье с кровати.

- Вы только посмотрите на нее! – Фредрик-Живущий-На-Диване притащил с собой целую компанию. До этого, они дружно толпились в дверях, не решаясь зайти внутрь, но теперь, стоило мне слезть на пол – гурьбой завалились в кровать.

Кроме привычных обитателей дома, через не заделанную щель в окне, на шум сбежались даже садовые феи. Они то и дело пытались забраться на изголовье кровати, каждый раз терпя поражение.

Я недовольно скашиваю глаза. Симпатяга, конечно же, ничего не замечает. Возможно, прямо сейчас он игнорирует свою надоедливую толпу, но я не могу их разглядеть.

- А говорила, что ей никто не нужен вообще, помните? Прошлого Симпатягу она дверью приложила и даже не извинилась! – Моя версия 2005ого года разлива, размахивает расческой.
- Позорище какое, ведь даже свадьбы не было, а она уже только в трусах…

Прабабушка недовольно цокает языком.

- Пойду я все-таки кофе сварю. – Главный Симпатяга целует меня в лоб, ловко извернувшись, и вскакивает на ноги. – Потому что клянусь, если я потрачу еще час жизни на то, чтобы подключить эту аппаратуру…

У него слегка дергается правый глаз и кусок провода летит в сторону кучи других, сваленных у кофейного столика.

Я хихикаю, пряча лицо в ковер.

- Даже не думай начинать, иначе я сгребу тебя в охапку и потащу следом за мной. На холодный. Кафельный. Пол. Кухни.

Симпатяга старательно сдерживается, чтобы не разрушить напускную грозность. Подхватив пустые чашки, он уходит из комнаты.

Я резко разворачиваюсь к кровати. Шутки кончились.

- А ну-ка свалили все из спальни!

Мелочь бросается врассыпную. Некоторые феи стукаются лбами в окно и падают на подоконник. Моя старая версия недовольно закатывает глаза и испаряется. Фредрик, держащий двух Домовых в цепкой хватке, разжимает руки. Их вытащили из темных уголков дома просто за компанию.

- Ана, но кто-то же должен приглядывать…
- Бабуля, а можно никто из вас этим заниматься не будет, а?
- Его дедушка мне до сих пор подмигивает вон с того кресла, бесстыдник! Так что если он хотя бы на половину такой же – то я это не одобряю.

Она скрещивает руки на груди. Голубые глаза сверлят дальний угол.

- Какой еще дедушка… - я верчу головой, запуская пальцы в волосы. - Я их хотя бы не вижу, в отличие от вас! А вы тут толпитесь, что невозможно! Возьмите всех его тараканов и родственников - и идти сидите все в гостиной!

Я бросаю носком в сторону кровати. Не долетая, он падает на полпути.

- В гостиной на диване кто-то спит. Видимо он притащил.

Фредрик морщит нос. Симпатяга гремит посудой на кухне, ни о чем не подозревая. Вскакивая с пола, я тыкаю пальцами в разные стороны, стараясь охватить всех гостей – видимых и те, кто ускользают из моего поля зрения.

- Сейчас все вы, не зависимо от того знакомы мы или нет, спокойно идете заниматься своими делами и перестаете вести себя как долбанные вуаеристы! Я люблю вас всех, но это крайне, крайне утомительно, когда вы хотите общаться каждый день. Особенно, когда я впервые за несколько месяцев хорошо провожу время с красивым человеком, который варит мне кофе!

Прабабушка, развернувшись на каблуках, выходит в коридор. Я порядком разозлила ее своим поведением, но спорить со мной она не станет. Возможно, исчезнет на несколько месяцев, перестав отзываться. Следом за ней подтягиваются и другие. Фредрик неохотно сползает с кровати.

- Хочешь, покажу его «тараканов»?

Я отрицательно мотаю головой.

Главный Симпатяга слишком мне нравится, чтобы без спроса смотреть на всех тех, кто собирается за его плечами.

*нарисовать как я валяюсь на полу, прижимаясь к чужой ноге, а вокруг разношерстная толпа с двух сторон (одну синим нарисовать, а другую красненьким, чтоб было понятно кто чей)*

Из-под подушки доносятся приглушенные крики. Раз в месяц, из девочки я перекидываюсь оборотнем с горящим взглядом. Все вокруг резко становятся на несколько градусов привлекательнее, в то время как мои моральные ценности трещат по швам. Зная за собой эту особенность, я стараюсь не пересекаться с людьми в принципе. Просто на всякий случай. Чтобы никого не задело пулеметной очередью флирта. 

Заковываю себя в цепи в подвале (конечно же без рубашки, вся такая красивая и потная). И с надрывом кричу симпатяге за дверью, чтобы никто не смел входить. Иначе, я за себя не ручаюсь. И так сексуально закусываю губу или сжатую в кулак ладошку. 
Симпатяги же это чувствуют и так и норовят играть с огнем - то глазки строят, то уверяют, что всю жизнь мечтали об оборотне. Даже риск остаться со сломаным хребтом и откусанной головой их не пугает. Поэтому, как сознательный гражданин, я улепётываю от них в самые темные углы. От греха подальше. 

Ведь стоит Луне начать идти на убыль, меня отпустит (ага, до следующего месяца). И я снова вернусь в нормальную человеческую форму. Без разорванных штанов, дикого взгляда и желания свернуться как змея в несколько колец вокруг молоденькой жертвы. 

Просуньте мне под дверь буррито и отойдите. Не испытывайте судьбу, ей богу. 

*нарисовать как я сижу в подвале, в цепях и меху, с буррито в зубах, а за дверью толпятся симпатяги. и чтобы полнолуние в окошке красивое*

Если начать проваливаться в детали питания, то в какой-то момент можно слегка поехать крышей.

Когда девочка начинает долго смотреть на кусочек картофеля на своей вилке, то в ее голове что-то щелкает и туда приезжает гастролирующий цирк экспертов. Начинают раскрываться шатры и аттракционы. Мысли, словно суслики, одновременно поворачивают головы в сторону яркого пятна посреди города. В клетках рычат адепты белков. Последователи святых углеводов и овощей выставляют полосатые палатки с полезными сладостями. Тяжеловесы, любители жиров, сладко посапывают в повозках ожидая вечернего представления. Некоторые акробаты мечуться возле шатров, стараясь привлечь внимание публики своей гибкостью.

Харакетерная музыка заполняет пространство площади, заглушая все посторонние звуки.

Мысли, роняя мороженое на ходу, спешат в цирк. Их почти невозможно остановить - как бы я не махала руками, в надежед вернуть их домой. И мне приходится покорно тащиться следом. Бородатые мысли обычно тяжело вздыхают и идут рядом со мной.

- Терпеть не могу эти заезжих! - Джо, старожил моей головы, недовольно сплевывает жевательный табак на тропинку. - Дети сейчас впечатлятся и будут бегать по городу, как ошалелые. Томми в прошлый раз садового гнома разбил в саду и я потом его склеивал весь месяц.

Я хмыкаю и устало пожимаю плечами:

- Сейчас опять будем слушать, что мы неправильно питаемся.

Чем ближе мы подходим к центральной площади, тем лучше видно как малышня носится между палатками. У некоторых, особо впечатлительных, ярко горят глаза. Усевшись поодаль, я подпираю щечки и подтягиваю колени к груди. Мысли обычно затягивает туда надолго, а это значит что впереди у меня целый день покорного ожидания и наблюдения.

Из кустов к моим ногам вываливается круглый, розовощекий мужичек.

- Добрый день, мадам! - резво подпрыгнув, словно пляжный мяч, он тут же падает на одно колено передо мной. - Не хотите ли поговорить о праноеденье?

Я прикрываю глаза и тру переносицу. Этот дурак караулит меня каждый раз, потому что еще в первое наше знакомство он получил большой ложкой по лбу. Даже малыши его игнорируют, но он не сдается и крайне хочет пообщаться.

- Добрый день.
- Я вижу, вы в этот раз без ложечки.
- Да, сегодня я с кулаками.

Мужчина подпрыгивает и одергивает свой пиджачек.

- Вот не надо мне угрожать.
- А что ж вы по кустам прячитесь?
- Я уронил запонку. - Праноед задирает подбородок и тут же удаляется вглубь площади.

Этот разговор повторяется с завидной популярностью и заканчивается так же внезапно, как и начинается. Джо сипло смеется, болтая ногами. С остальными взрослыми мыслями, он сидит на шее статуи и следит за обстановкой с высоты. Старый потертый бинокль болтается на его шее.

Достав книжку, я углубляюсь в чтение. Сегодняшний день полностью отдан цирку, гастролирующему в моей голове.

*нарисовать как я сижу на лавочке, погруженная в чтение, а малышня носится между шатрами с рожком мороженого на лбу как у единорога*

У меня отваливается спина. Никогда еще я так не мечтала о пуховом платке и тепленькой грелке. Навыки подросткового выживания и здорового сна на любой поверхности - будь то ванна, чужой диван или кресло в центре коридора - навсегда утеряны. Скажем прямо, раньше-то и спать особо не хотелось.

Сейчас же на моей новой кровати, прямо слева, образовалась мягкое углубление, которое кто-то заботливо свил до меня да так и оставил. Теперь это гнездо, как гиенна огненная, приветливо машет мне своими матрсными углублениями каждую ночь, когда я стратаельно отбрыкиваюсь и ползу направо.

Видели эти фильмы, где главный герой, весь потный и в песке, болтается на краю обрыва и стрательно гребет всем телом в сторону лучшей жизни? Я выгляжу примерно так же каждую ночь. Засада лишь в том, что выбраться из впадины сложнее. Особенно, если она из матраса.

Скатившись туда, я покорно складываю ручки и жду, когда моя сила воли вернется в достаточном количестве, чтобы дать бой и снова выбраться на поверхность. Лежу. Смотрю в потолок. В это время  в голове, все извилины, которые отличаются брезгливостью, начинают бегать по кругу и размахивать ручками:

- Иу-иу-иу! - доносится из ушей.

К счастью, мне неизвестно кто имено проложил в этом лежбище прямое сообщение с адом, иначе бы я тоже голосила и бегала. Но здравый смысл подсказывает, что денег у меня все равно пока ой как не на покупку нового. Кроме того, переть в гору до мусорных баков матрас размером с дом...

- А лежать во впадине тебе больше нравится?! - извилины заламывают руки и закатывают истерику.

Я же закатываю глаза и выбираюсь обратно на поверхность. Отползаю еще дальше и ставлю на свое место ноутбук, стараясь обозначить запретную зону.

Я возможно и беспечная женщина, но чтобы ночью навалиться на технику - это вне моего генетического кода.
 

*нарисовать как я лежу словно граф Дракула скрестив ручки, а Сатана и грешники пытаются меня за попу обратно наверх выпихнуть, чтобы я не заслоняла ей Главную Адскую магистраль*

Я хотела написать что-то очень умное (как это часто бывает), но пока шла к своему ноутбуку растеряла всю мудрость по дороге. И в голове образовалась приятная пустота.

Большое зеленое поле, которое пахнет свежестью и сыростью после дождя. Теплое, застенчивое солнце. Я сижу в самом центре, а вокруг снуют по своим делам мои извилинки на тонких ножках. На одном - важная шляпа и монокль, он спешит куда-то по неотложным рабочим вопросам со своим чемоданчиком. Другие прячуться в тени от солнца и пьют лимонад, сидя на высокой дубовой ветке. Резиновые сапожки сваливаются с их маленьких ножек и падают в траву, от чего они громко хохочут, подталкивая друг друга локтями. Напиток расплескивается по сторонам и через пару минут наверняка завяжется потасовка с участием липких рук и стаканов.

Рядом со мной сидят те мысли, которые пару минут назад дергали меня за платье в надежде, что я обращу на них внимание. Они подпирают свои пухлые щечки и водят пальцем по земле, в ожидании когда я опущу взгляд вниз и возьму их на руки.

Где-то на небольшой тропинке бородатые извилинки пыхтят трубкой и катят тележку обратно к дому. Они всегда в делах, даже в такой солнечный день. Их задача приглядывать за остальными и они редко от меня что-то хотят, а все чаще приходят на помощь, когда я растеряно пялусь в стенку. Громко кашляют, чтобы привлечь мое внимание, и отдают мне четкое руководство к действию. Расписаное детально и заботливо подшитое, чтобы бумаги не растерялись.  Скребут бороду. Нетерпеливо переминаются с места на место. Как только я заканчиваю читать, тут же забирают подсказки обратно и возвращаются к работе. Не любят они сидеть дома и улепетывают в сад при первой же возможности.

Тревожные извилинки-малыши в это время уютно скучковались вокруг кота, сладко посапывая на кровати. С ними бывает сложно и они больше всех участвуют в наведении бардака в моей голове, но прямо сейчас они в летней полудреме.

*нарисовать как на коте спят извлинки, а я лежу в траве и ни о чем не думаю*